25 июня 1970 года, на могиле И. В. Сталина у Кремлевской стены установлен памятник с бюстом покойного — через 9 лет после его удаления из Мавзолея.
Это был первый в СССР после 1961 года новый памятник Сталину – бюст на его могиле на Красной площади. Это событие стало вершиной брежневского «восстановления доброго имени Сталина».
Тут надо напомнить, что в 1961 году в СССР произошёл первый, выражаясь на современный лад, «статуепад» или «сталиноповал». Вынос тела Сталина из Мавзолея был одобрен XXII съездом партии, а самым эмоциональным выступлением на съезде по этому поводу стала речь старой большевички Доры Лазуркиной, лично знавшей Ленина и проведшей после 1937 года около 17 лет в лагерях и ссылках. Она заявила:
– Вчера я советовалась с Ильичём, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принёс партии.
Зал встретил её слова, согласно стенограмме съезда, «бурными, продолжительными аплодисментами» и проголосовал за соответствующее решение. («Просто, по-моему, ведьма какая-то, – возмущался этим выступлением опальный Вячеслав Молотов. – Во сне видит, как Ленин ругает Сталина»).
Образ Сталина исчез отовсюду. Его тело вынесли из Мавзолея, памятники разрушили, изображения на зданиях и в метро – стёрли. Государственный гимн превратился в «песню без слов», потому что в нём тоже упоминалось запретное имя. Оно исчезло с карты страны, из названий улиц, только в некоторых городах Грузии сохранились «улицы Джугашвили». Всю эту кампанию язвительно высмеял тогдашний анекдот, согласно которому на надгробной плите Сталина выбили надпись: «Иосиф Джугашвили, участник Тифлисской демонстрации».
После отставки Хрущева в 1964 году многие ожидали «воскрешения» Сталина. В народе ходили разговоры, что Сталин лежит в могиле в целости и сохранности, потому что гроб был загерметизирован. Теперь его тело достанут и снова положат в Мавзолей.
И новый Первый секретарь ЦК сделал несколько шагов навстречу этим ожиданиям. Впервые Брежнев упомянул Сталина в торжественном докладе по случаю 20-летия Победы. Историк С. Семанов вспоминал:
«Что началось в зале! Неистовый шквал аплодисментов, казалось, сотрясёт стены Кремлёвского дворца, так много повидавшего. Кто-то стал уже вставать, прозвучали первые приветственные клики…».
Кажется, рядом с оратором, совсем как тень датского короля, появился призрак самого Сталина. Брежнев стал быстро читать следующие фразы, и взбудораженный зал невольно затих. «Привидение» неохотно удалилось.
Следующее упоминание Брежнев сделал в ноябре 1966 года, на родине Сталина – в Грузии. Он перечислил семь грузинских революционеров, Иосиф Сталин был назван в общем ряду, по алфавиту. Но только его имя слушатели встретили аплодисментами…
Однако это встретило и противодействие. В феврале 1966 года появилось известное «письмо 25» крупных деятелей советской науки, литературы и искусства против реабилитации Сталина. Среди подписавших его были семь академиков, в том числе Нобелевские лауреаты Капица и Тамм, писатели Паустовский и Чуковский, балерина Плисецкая, почти два десятка лауреатов Сталинских и Ленинских премий, среди прочих – и академик Сахаров.
В те годы Леонид Ильич, видимо, довольно часто размышлял над тем, как далеко можно и нужно заходить в реабилитации Сталина. Кремлёвский врач-стоматолог Алексей Дойников рассказывал: «Леонид Ильич часто заходил ко мне просто побеседовать. Причём иногда наш разговор был довольно острым. Однажды он спросил: «Как вы считаете, надо реабилитировать Сталина или нет?». Я ответил, что реабилитировать, конечно, надо, но не так, как все думают. Надо сказать, что было положительного и что отрицательного. И не говорить плохо о покойнике».
Любопытно, что Брежнева интересовало мнение врача-стоматолога, то есть представителя «простых людей», но считаться ему приходилось больше, конечно, с мнением людей не простых, а влиятельных. А каким было собственное отношение Брежнева? По словам Александра Бовина, «он относился к Сталину с уважением… Он симпатизировал Сталину и внутренне не мог принять его развенчание». Леонид Ильич объяснял свою позицию: «Сталин очень много сделал и, в конце концов, под его руководством страна выиграла войну – ему ещё воздадут должное».
«Как ни удивительно, – вспоминала племянница генсека Любовь Брежнева, – дядя предугадал, что после смерти его будут так позорить. Он, я помню, сказал: «У народа нет памяти». И привёл пример Сталина». «Народ быстро меня забудет, – заметил Леонид Ильич, – и даст себя обмануть, как будто в первый раз. За Сталина шли на смерть, а потом топтали его могилу ногами».
В итоге были просто смягчены крайности прежнего развенчания. Сталин вернулся в исторические фильмы, романы, книги. Когда он появлялся на экране, в кинозале среди зрителей нередко вспыхивали аплодисменты. Некоторые водители стали прикреплять портреты Сталина к ветровому стеклу своих автомобилей… И вот вершиной этой осторожной полу-реабилитации стало появление памятника Сталину на его могиле. Первый памятник Сталину после 1961 года! Да к тому же в столь священном месте – на Красной площади, у Кремлёвской стены! Изваял его скульптор Николай Томский. Установка бюста произошла вскоре после 90-летия Сталина.
Однако на этом оправдание Сталина приостановилось. Хотя многие ветераны войны требовали пойти дальше: вернуть Волгограду имя Сталина. Как вспоминал бывший руководитель столицы Виктор Гришин, в Кремль «часто шли письма от волгоградцев: верните нам славное имя Сталинград. Их даже на Политбюро показывали». На что Леонид Ильич «просто сказал: есть такие письма… но не стоит, наверное. Хотя вон в Париже есть и площадь Сталинграда, и улица». Впрочем, ветеранам всё-таки сделали небольшую уступку, в характерном духе эпохи (шаг вперёд – полшага назад): в городе на Волге появился новый проспект – Героев Сталинграда…
Помню, кстати, как я тогда впервые услышал, точнее, прочел имя Сталина. Это было в декабре 1979 года, я учился в младших классах. В коридоре школы старшеклассники вывешивали свои стенгазеты (у каждого класса, начиная где-то с 8-го, имелась своя газета; одна из стенгазет, например, романтически называлась «Бригантина»). И вот в одной из них появилась небольшая статья по случаю 100-летия со дня рождения известного революционера И. В. Сталина (Джугашвили). Она была написана вполне в духе «Иосиф Джугашвили, участник Тбилисской демонстрации» – я тогда даже не понял из неё, что Сталин был руководителем страны. Из статьи у меня только сложилось стойкое впечатление, что что-то не так с этим пламенным революционером. Вроде бы всё делал хорошо, занимал правильную линию, но потом говорилось, что «культ личности Сталина был осуждён ХХ съездом партии». Отошёл от стенгазеты я со смутным ощущением того, что в этом деятеле, несмотря на все его перечисленные заслуги, явно было что-то антисоветское…
Эпизод с попыткой реабилитации Троцкого при Брежневе менее известен, но он в общих чертах повторил тот же сюжет.
В ноябре 1967 года торжественно отмечалось 50-летие Октябрьской революции. Ещё летом Брежневу подготовили черновик доклада к этой годовщине. «Мы попробовали, – вспоминал А. Бовин, – осторожненько начать реабилитацию ближайших сподвижников Ленина: Троцкого, Бухарина, Зиновьева, Каменева. И вставили в доклад аккуратную фразу, что, мол, большая роль в октябрьском перевороте принадлежит следующим товарищам…»
Заметим, что «восстановление доброго имени Сталина» началось точно с того же – с положительного упоминания в официальных речах. Позднее, в перестройку ровно по той же самой схеме состоялась «реабилитация Бухарина».
Бовин: «Вызывает. Сидит хмурый, явно расстроенный. Теребит в руках бумагу:
– Читайте.
Читаем. Текст приблизительно такой: как только посмели эти негодяи даже подумать о реабилитации заклятых врагов партии и советского государства. Таких ревизионистов не только нужно немедленно гнать из ЦК, но и вообще из партии. И подписи важных официальных академиков».
– Доигрались, – невесело пошутил Леонид Ильич, – скоро вас реабилитировать придётся, а вы туда же… Троцкого…
И пояснил своё отношение: «Вы поймите, партия ещё не готова. Не поймут нас. Не пришло ещё время».
Как ни странно, но обе «осторожненькие реабилитации» встречали одинаковое сопротивление в высших слоях советского общества и в итоге вязли в этом сопротивлении, только одна продвинулась чуть дальше, а другая не дошла даже до первой стадии (упоминаний в официальных речах). Почему? Потому что Троцкий вызывал ещё большую враждебность и противодействие у «важных академиков», чем Сталин.
Автор: Александр Майсурян.
Фото: бюст И. В. Сталина 5 марта 2021 года.
Понравилось? Поделись с друзьями!